Х - В тот день было светло, и мама назвала меня тошнотиком. "Ты тошнотик" сказала она. Глаза стали злые. Я думаю что такое тошнотик. В тот день сверху падала вода. Она была везде. Я видел. Я смотрел в окошко на задний двор. Земля глотала воду как жадные губы. Она выпила слишком много, заболела и обблевалась. Я такое не люблю.
Старый мистер Хокинс обычно стоял у своей щербатой изгороди и подзывал к себе маленьких мальчишек, которые возвращались домой из школы.
— Ребятки! — кричал он, — Идите сюда, ребятки!
Большинство мальчишек боялись ходить рядом с этим забором, поэтому они принимались хохотать и дразнить старика дребезжащими от страха голосами. После воплей и хохота мальчики быстро отбегали подальше и долго потом хвалились друг перед другом своей храбростью. Тем не менее время от времени один из них осмеливался подойти к мистеру Хокинсу, и старик повторял ему свою неизменную нелепую просьбу.
В пасмурную погоду Роберт Нэвилль никогда не мог угадать приближения темноты, и случалось, что _они_ появлялись на улицах прежде, чем он успевал скрыться. Задайся он такой целью, он, конечно, вычислил бы примерное время _их_ появления. Но он привык отмечать приближение темноты по солнцу и не хотел отказываться от этой старой привычки даже в пасмурные дни, когда от нее было мало проку. В такие дни он старался держаться поближе к дому. Он не торопясь закурил и, отправив сигарету в уголок рта, как обычно, обошел вокруг дома. Надо было проверить все окна: не ослабли ли какие-нибудь доски. Часто после налетов доски бывали расщеплены и частично оторваны. Тогда их приходилось заменять. Он ненавидел это занятие. На этот раз только одна, не странно ли, - подумал он.
В третьей части трилогии `Мир смерти` эмигранты с планеты Пирр во главе с Язоном динАльтом, своим новым соотечественником, перебираются на планету под громким названием Счастье. Здесь им приходится столкнуться с местными жителями - одичавшими потомками землян. Аборигены относятся к пиррианам отнюдь не благосклонно, и переселенцам предстоит как-то решать эту проблему.
Во второй части трилогии `Мир смерти` главного героя, Язона динАльта, внезапно похищают. Корабль с похитителем и его жертвой на борту совершает вынужденную посадку на неизвестной планете...
- Минутку, - прервал собеседника Язон и, отвернувшись от
экрана, выстрелил в нападавшего рогатого дьявола. - Нет, ничем важным я не
занят. Сейчас приду. Возможно, что смогу помочь.
Он выключил видеофон и изображение радиста погасло на
экране. Когда Язон проходил мимо подстреленного им рогатого дьявола, тот
зашевелился в последней вспышке уходящей злобной жизни, и его рога заскреблись
о гибкий металл ботинка. Язон отшвырнул чудовище вниз, в джунгли.
Язон динАльт - галактический мошенник, человек с тысячью личин, азартный игрок...По своей воле он оказался на планете Пирр. Все силы здешнего населения направлены на борьбу с агрессивными силами природы. Язон решает спасти пиррян, найти некую таинственную силу, сделавшую эту планету смертельно опасной для людей.
Он проскользнул в комнату и, не говоря ни слова, уселся в предложенное
ему кресло. На лице вошедшего застыло недоумение; он до сих пор не понимал, что
же, собственно, происходит, и эта загадочность порядком надоела ему.
Здоровенный тип, сопровождавший его с самой Аляски, удалился, тихо
прикрыв за собой дверь, и теперь он оставался наедине с мужчиной, восседавшим за
обширным письменным столом. Небольшая табличка, прикрепленная и столу,
извещала, что его владельца зовут Вильям Вулф. Имя не слишком соответствовало
его наружности: он смахивал скорее на лося, чем на волка.
Вулф произнес, спокойно и жестко:
– Полагаю, мистер Моури, вы имеете право требовать объяснений. – Он
сделал паузу и добавил: – Вы их получите.
«Первую же пчелу,
которая вздумает жужжать о том, что мед украли, тут же прихлопнут», – размышлял
профессор Педер Бьернсен. Мысль была новой и, казалось бы, шутливой, но своим
рождением она была обязана ужасающим фактам. Профессор провел длинными, тонкими
пальцами по рано поседевшим волосам. Взгляд его странно выпуклых, горящих
жутковатым огоньком глаз был устремлен в окно кабинета, которое выходило на
бурлившую транспортом стокгольмскую улицу Хеторгет. Но смотрел он вовсе не на
транспорт.
А первую корову, которая
возглавит борьбу против дойки, ждет скорая смерть, – закончил он про себя.
Стокгольм гудел и ревел, не ведая о нависшей угрозе.
Когда я был совсем
еще маленьким, мне часто снился город, - странно, ведь тогда я даже не знал,
что такое город. Передо мной возникали дома, тесно сгрудившиеся в изгибе
большой голубой бухты. Я различал здания, улицы, береговую линию, лодки в
гавани; но наяву-то я никогда не видел ни моря, ни лодок...
Да и здания не
походили на те, что я знал. Движение на улицах странное, повозки мчались без
лошадей, а в небе летали сверкающие штуки, похожие скорее на рыб, чем на птиц.
Чаще всего это
чудесное место было освещено солнцем, но изредка дело происходило ночью,
множество огоньков протягивалось вдоль берега, словно бусы из светлячков, а
часть огоньков, казалось, плыла прямо по воде или по воздуху. Красивое,
завораживающее место.
Однажды, когда я был
еще мал и не умел молчать, я спросил свою старшую сестру Мэри, где находится
волшебный город.
Самая большая удача в
жизни моей жены – то, что ей довелось выйти замуж за человека, который родился
26 сентября. Не будь этого, мы неминуемо провели бы ночь с 26-го на 27-е дома в
Мидвиче, со всеми вытекающими отсюда последствиями, которых – за что я не
перестаю благодарить судьбу – моя жена избежала.
Когда вспыхнул свет, в зале, казалось, еще громыхали раскаты взрыва последней атомной бомбы. Долгое время никто не шевелился, потом помощник продюсера невинно поинтересовался:
— Ну, Р.Б., что вы об этом думаете?
Пока Р.Б. извлекал свою тушу из кресла, его помощники напряженно выжидали, в какую сторону подует ветер. Все заметили, что сигара босса погасла. А ведь такого не произошло даже на предварительном просмотре «Унесенных ветром»!
На высоте четверти мили огромный звездолет повис над одним из городов. Внизу все носило следы космического опустошения. Медленно опускаясь в энергетической гондолосфере, Инэш заметил, что здания уже заметно пострадали от времени.
— Никаких следов военных действий! Никаких следов… — ежеминутно повторял бесплотный механический голос.
